Попросили однажды сделать интервью с модной светской девушкой. Ну как девушкой – ей наверно было под сорок, но у нас в свете все девушки, лет до 60. Хотя выглядит она превосходно, бодра и спортивна. Назову ее Светлана. Владеет торговым бизнесом и очень любит светскую жизнь. Без Светланы и ее брильянтов ни одна серьезная вечеринка не проходит.
Являюсь к ней в офис (пол из темного дерева, винтажная люстра, картины на стенах), сажусь в огромное кресло из шкуры жирафа – Светлана напротив. Она в облегающих черных брюках, алой шелковой блузке с широкими рукавами. Жесты плавные, улыбается ласково-ласково: «Алексей, вы знаете, мне так приятно с вами познакомиться, я же поклонница вашего творчества. Хотите чаю? У меня есть чудесный, который я привезла из Тибета…»
Ну и так далее. Разговор у нас очень неспешный, очень приятный, очень чайный. Мы словно в уютном домике где-то в графстве Девоншир, не хватает только камина. И тут я понимаю: Светлана мне очень симпатична, очень мила, я бы здесь с ней сидел целый день, а вечером мы бы пили херес из маленьких хрустальных рюмок и читали вслух Диккенса.
Но наш хрустальный разговор вдруг нарушает другая девушка, она менеджер у Светланы. Извиняется, что-то Светлане шепчет: мелкая рабочая проблема. Светлана внезапно меняется в лице, рот перекашивается, голос становится медным и зловещим: «Я тебе что говорила, а? – это она девушке. – Ты дура совсем? Что ты ко мне с этим приходишь, а? Иди отсюда!»
Девушка краснеет, чуть кланяется, безропотно удаляется мелким трусливым шагом. Светлана поворачивается ко мне, она снова с улыбкой, она снова ласковая британская кошечка: «Так о чем мы, Алексей?»
Нет, конечно, я продолжил разговор, потому что мне нужно было интервью, потому что я его обещал. Но тибетский чай встал в горле. Я заговорил деловито и сухо: «Давайте приступим к интервью».
Тогда я еще не очень знал про это их особое мастерство. Мгновенно перевоплощаться. Менять даже не маски – менять головы. Когда она с нужным и важным человеком – она практически аристократка. Когда она с прислугой, всякими подчиненными и прочим «быдлом» – она хабалка. Обычная такая хабалка.
И эта двухголовость – биологическая особенность наших светских девушек. И вовсе не только тех, кто – подобно этой Светлане – выбился из провинциальной грязи, покорил Москву, «убрал» конкурентов, нашел правильного мужа, замутил бизнес. Даже те, кто вырос в советских элитных домах, номенклатурных семьях, с гувернантками и водителями – они такие же. Да, их очень хорошо воспитали. Но это воспитание – лишь для своего круга, тут они будут щебетать хоть по-французски с шанельной улыбкой на губах. Со всяким сбродом они говорят так, как Салтычиха со своими крепостными. Разве что не пороть на конюшне. И головы меняются вмиг. Раз – и она злобная фурия, кроет матом. Раз – и снова утонченная леди, рассуждает о поэзии Цветаевой. Или даже баллотируется в президенты России.
Как у них это устроено? Загадка.
Фантастические твари. Новые русские чудища.
Помните такую, Оксану Робски? Писательницу. Она первая рассказала нам о чудесной рублевской жизни. Общение с ней – было тем еще испытанием. К счастью, мы говорили по скайпу, потому что она давно живет в Калифорнии. Нет, со мной она журчала весенним ручейком. Но попутно где-то на заднем плане возникала прислуга. И Оксана что-то злобно кричала ей так, что я вздрагивал. Да, настоящий фильм ужасов. Когда в героиню вселяется дьявол, и она – то девушка, то мерзкое существо.
Или, скажем, Рената Литвинова. Мы же все знаем ее экранную, томную, неземную. Со всеми этими декадентскими жестами, вздохами и растянутыми гласными. Такую мы и полюбили.
Но видели бы Ренату Муратовну в простой бытовой обстановке. В жизни. Очень четкая, очень расчетливая, очень крутая мадам. Которая может послать так послать. Никаких вздохов и растянутых гласных.
Конечно, она превосходная актриса, конечно, она талантлива, я сам поклонник. Но главное произведение Ренаты – она сама. Когда-то давно, в начале 90-х она ворвалась в светскую жизнь Москвы, которая только начиналась. И все были очарованы. Умница Рената показывала лишь одну свою голову, а вторая пряталась где-то в ее сумочке, среди духов и платочков, ждала своего часа. И теперь Рената быстро ее достает, как только выключится камера. Пощады не будет.
И они все такие, без исключения. Ну хорошо, с самыми редкими исключениями. Я знаю парочку удивительно милых женщин. Я неплохо с ними знаком и могу утверждать: у них точно одна голова. У них огромные дома, богатые мужья, отдых на Лазурке. Каким-то чудом они не обзавелись второй головой. Но это случайные птички в кунсткамере светской жизни.
…А двухголовые чудища уже примеряют новое платье для вечернего мероприятия. Они будут снова блистать, улыбаться, мило жеманничать. Вы увидите их в светской хронике. Но там – лишь одна голова. Вторую никому лучше не видеть, это страшно и мерзко.
